 |
Style жизни С ФРАНЦУЗСКИМ АКЦЕНТОМ Мало кто знает о таком факте, но в сентябре 1990-го года в результате реорганизации театр Пушкина получил название «Новый экспериментальный драматический театр». Это было трудное, но очень интересное для всех время. Основу труппы составили актеры душанбинского театра-студии «Полуостров», переехавшие в Магнитогорск во главе с известным кинорежиссером Валерием Ахадовым. Кроме них в труппу вошла и часть актеров старого магнитогорского театра. Тогда же начало активно развиваться творческое взаимодействие театра со многими коллективами региона и России, а также международное сотрудничество. Именно в тот период на магнитогорской сцене несколько сезонов отработала актриса из Франции Анн Сельер. Её звёздным часом стали два спектакля, поставленные Валерием Ахадовым – «Варшавская мелодия» Леонида Зорина и «Мементо» Дени Жаке, где Анн играла в паре с молодым французским актером Жаком Винса на французском языке. Кстати, именно на сцене магнитогорского театра впервые в России свой моноспектакль – «Мадам Маргарит» – показала звезда французского театра и кино Анни Жирардо... Только в 1997-м году театр перестал официально называться экспериментальным и был переименован в учреждение культуры «Драматический театр им А. С. Пушкина». …Недавно, после длительного перерыва, в Магнитогорск вновь приезжала француженка Анн Сельер. Но это был отнюдь не частный, «гостевой» визит. Анн, для молодого поколения зрителей расскажите, как произошло знакомство с нашим театром? По какой причине вы в свое время оказались в Магнитке? Это долгая история. Во Франции я работала в театре с Анни Жирардо, и мы вместе играли в спектакле «Король умер». В 1989-м году режиссер Валерий Ахадов пригласил Анни сниматься в его фильме «Руфь». Это событие совпало с тем временем, когда «железный занавес» был, наконец, разрушен. На премьеру фильма Анни Жирардо позвала меня в Москву. Конечно же, никаких русских корней у меня нет, но еще в школе я начала изучать русский язык. Мои родители на этом настояли. В свое время, чтобы попасть в Париже в приличную школу, нужно было в качестве иностранного языка выбирать русский. Необъяснимо почему, но ваш язык мне сразу очень понравился (смеется). Так вот, премьера фильма «Руфь» проходила в трех городах: в Москве в Ленинграде и Душанбе. Именно в Москве и состоялось мое знакомство с Валерием Ахадовым. А потом был Душанбе, и ровно в тот день, когда мы прилетели в Таджикистан, там началась гражданская война. Мы по-настоящему «попали». Но именно благодаря таким жутким, страшным обстоятельствам, свидетелями которых мы стали, и рождается настоящая дружба. … Прошло какое-то время, Ахадов по приглашению Жирардо гостил в Париже и твердил, что я очень неплохо говорю по-русски, но мне не хватает практики. Я в ответ: «Какая практика, когда рядом нет русскоговорящих людей?» Он тут же отреагировал: «Так приезжай к нам». Он уже тогда работал в Магнитогорске, а спустя год пригласил меня сыграть одну роль в вашем театре. Я согласилась. Изначально речь шла о драме Людмилы Петрушевской, и во Франции я начала «входить в материал», читать ее пьесу «Уроки музыки», но когда приехала в Магнитку, выяснилось, что Валерий Бакиевич передумал и будет ставить спектакль «Без зеркал» Николая Климонтовича. В этом спектакле играли великолепные актеры: заслуженный артист России Валерий Геращенко, заслуженная артистка России Лилия Одарченко, заслуженная артистка России Татьяна Александрович. Немаловажный момент: костяк труппы составляли актеры, приехавшие вслед за Ахадовым из Душанбе, я прибыла из Франции, мы практически в одно время собрались вместе. И мы все были… не здешние. Это нас и сближало. Вместе мы стали настоящей командой. И это было здорово. После премьеры спектакля «Без зеркал» мы поехали на гастроли: играли в Вильнюсе, Севастополе, Москве. Тем временем заканчивался срок моей трехмесячной туристической визы и мне позвонили из театра «Буратино» и предложили продолжить работать у них. Я поинтересовалась у Валерия Ахадова: «Странно, почему там мне предлагают работать, а здесь – нет?» (смеется). Он сходу парировал: «А ты готова остаться? Ведь, если войдешь в репертуар, должна будешь каждый вечер выходить на сцену». Я была к этому готова. Здесь мне было интересно. Ко всему прочему, я понимала, что живу в невероятное для России время. Одна эпоха – советская – сменяла другую, и этот исторический момент я просто не хотела пропустить. Я осталась на год, который в результате «растянулся» на четыре. Наш город не давил на вас? Не ощущали «нехватку кислорода»? Нет. Мы жили только театром. Была потрясающая команда единомышленников. Труппа подобралась сильнейшая – столько талантливых людей! И спектакли ставились очень хорошие. Мы работали круглыми сутками. Помню, что «Варшавскую мелодию» мы репетировали с одиннадцати вечера и до пяти утра, потому что все остальное время у нас было занято. Малую и среднюю сцену театра мы придумали. Я думаю, что первой играла на малой сцене французский спектакль «Мементо». А средняя сцена была специально сделана для спектакля «Чайка». Это было золотое время для театра. В Магнитогорске тогда был мэр, любивший театр, и часто посещавший наши спектакли. Был молодой, амбициозный директор Владимир Досаев. Был режиссер Валерий Ахадов и художник Вячеслав Виданов. Актеры Валерий Геращенко, Фарида Муминова, Сайдо Курбанов. К этому списку могу добавить и себя (смеется). И была плеяда молодых актеров, которых мы воспитывали… Вы говорите об этом с ностальгией? Нет. Не с ностальгией, а с грустью, потому что не все дорогие мне люди – живы. А драматический театр и сегодня достойно работает. Труппа очень сильная, талантливая. Нынешний Магнитогорский театр не похож на тот, так и жизнь, слава богу, другая. Спустя время, можете оценить, насколько значимой для вас была работа в нашем театре? Что, кроме опыта, она вам дала? Я вернулась во Францию потому, что готовилась стать мамой. И между профессией и ребенком выбрала ребенка. Просто домохозяйкой постоянно я бы быть не смогла, но в тот период именно семья стояла в сфере моих приоритетов. По приезде на Родину очень боялась, что весь свой «белый хлеб» уже съела. По-вашему говоря – все лучшее, как у актрисы, у меня уже в жизни случилось. Во Франции, как известно, работает только одна постоянная труппа – Комеди Франсез. Все французские актеры – на вольных хлебах и постоянно пребывают в поисках работы. А режиссеры – в поисках денег, чтобы поставить свой спектакль (смеется). В Магнитогорске же мне дано было поработать, как в Комеди Франсез: я практически каждый день выходила на сцену. И открыла для себя русскую театральную школу. А в чем отличие французской театральной школы от нашей? Наша режиссура работает на мысль. Во французском языке нет глаголов, которые могут одним словом выразить всё. Не скажешь: я проспала, я выспалась, у нас для этого надо целую фразу выстроить. Поэтому можно легко «играть» словами. Бывает, что поставишь только одно слово не на свое «место» и фраза тут же приобретает совсем другой смысл. Мы очень много работаем над словом и поэтому мы очень уважаем авторов. В этом есть и минус, потому что порой бывает очень скучно на спектаклях: на них слышно только текст. В русской театральной школе я люблю то, что она работает на энергию, на конкретные актерские вещи. Вы предпочитаете классику или современную драматургию? Классику люблю и смотрю ее с удовольствием. Но будучи современным человеком, интересуюсь и новой драматургией. Вдруг среди них появятся Чехов, Мольер или Шиллер. Все может быть. Кстати, сама я во Франции играла практически только в современной драматургии. Но актерская профессия – сейчас не главное для меня, хотя предложения – есть. В прошлом году я получила диплом режиссера. Во Франции режиссерских школ не было, они появились относительно недавно – восемь или десять лет тому назад. 50-летней женщине везде, и у нас, и у вас – трудно (смеется). Тем более в этой профессии. А театром я «болею» до сих пор. Поэтому несколько лет назад я поступила учиться на режиссера. Режиссеров-женщин во Франции мало, с этим у нас просто беда (смеется). Вы шли учиться у какого-то конкретного мастера? У нас нет такой выстроенной системы, как у вас. Во Франции человек, который сумеет найти деньги на постановку, может стать режиссером спектакля, не имея опыта работы ни в профессии, ни на сценической площадке. В основном, в режиссеры идут студенты университетов. У нас все режиссеры – сплошь с философских факультетов университетов (смеется). Еще раз повторю, что официальные режиссерские школы во Франции появились относительно недавно. Мне режиссерское образование дало уверенность, что я смогу занять свою нишу в новой профессии. А желание работать у меня огромное. И еще я считаю, что режиссер должен иметь человеческий опыт. Я всегда знала, что когда-нибудь обязательно поставлю спектакль, но сначала мне надо было пройти определенный жизненный путь, чтобы суметь лучше донести до актеров то, о чем я хочу рассказать. Расскажите о цели вашего нынешнего визита в Магнитогорск? Главный художник драматического театра им. А. С. Пушкина Алексей Вотяков и главный режиссер Максим Кальсин пригласили меня в театр в качестве режиссера на поставку спектакля «Амадей» по одноименной пьесе Питера Шеффера. Многие наверняка видели фильм «Амадей», снятый режиссёром Милошем Форманом, получивший в свое время восемь премий «Оскар». Если все сложится хорошо, если будут найдены деньги для этого большого и красивого проекта, то в следующем сезоне начнутся репетиции спектакля. Помимо драматических актеров в проекте будут задействованы оркестр и хор Магнитогорского театра оперы и балета. Сейчас мы работаем над ин-сценировкой пьесы. Это трагедия, и я хочу, чтобы напряжение в спектакле шло с самого начала и до конца… Анн, как думаете, вы не стали русской по своему мироощущению? (Смеется). Не знаю. Раз в год я делаю своему сыну подарок: обязательно вожу его заграницу. И два года назад он сам меня попросил показать ему Россию. И вот в этом году мы вместе на 10 дней ездили с ним в Москву и Питер. Он сам захотел понять, почему же меня так тянет в Россию…Думаю, что понял. текст: Наталья Романюк фото: Игорь Пятинин |